ВОЗВРАЩЕНИЕ НА РОДИНУ ПРЕДКОВ

Беседа с Николаем БУРЛЯЕВЫМ,

президентом Между­народного кинофорума «Золотой Витязь»,

председа­телем Международного объединения кинематогра­фистов,

кавалером орденов Преподобного Сергия Ра­донежского и Андрея Первозванного,

народным ар­тистом России

 

 

— Николай Петрович, не так давно в Тамбове прошёл десятый, юбилейный, Международный кино­форум славянских и православных народов «Золо­той Витязь». Отличается ли он принципиально от других известных кинофестивалей — «Кинотавра», Международного московского?

— Не обижая своих коллег, которые занимаются орга­низацией кинофестивалей, должен признаться, что из всех пятисот кинофорумов, которые сейчас активно действуют на планете (я побывал на многих кинофес­тивалях), «Золотой Витязь» имеет своё отличие: почти все другие кинофорумы грешат одним грехом — все­дозволенностью отбора программы. И почти на каждый кинофестиваль просачивается то, чего показывать нельзя.

Поскольку каждая душа, как известно, хрис­тианка, «Золотой Витязь» избрал своим девизом: «За нрав­ственные христианские идеалы, за возвышение души человека». Это кинофорум, от рождения опекаемый Святейшим Патриархом Алексием II. Этот кинофорум создан в России, на русской земле, с её культурой и традицией. И всё это нас обязывает к строжайшему отбору. В этом и есть главное отличие.

— Почему «Золотой Витязь» появился именно де­сять лет назад, сложилась ли тогда какая-то конкрет­ная ситуация в стране и в мире, которая вызвала его к жизни? Ведь ничего случайного на земле не быва­ет, на все воля Господа.

— По промыслу Божию в 1992 году появился ки­ноцентр «Русский фильм», и первой его акцией стал кинофестиваль славянских и православных народов «Золотой Витязь». Конечно, это было предопределено ходом истории кинематографа, культуры и нации в целом. Я помню, что на пороге открытия кинофорума (а это было в то время, когда стали создаваться новые общества, организации) я однажды задумался о том, что с уходом из жизни Шукшина перестала говорить наша русская душа. Я подумал: «А есть ли он сейчас, рус­ский кинематограф?» Те годы открыли все каналы для мутного потока кино и телевидения Запада, и всё это обрушилось на нас, словно из клоаки, залило чистые поля и нивы российской культуры, хлынуло в кинозалы. И естественной попыткой противодействия этому потоку, желанием собрать разбросанные камни рус­ского кинематографа и стало появление киноцентра «Русский фильм». Причём, я помню, что даже мои близкие друзья отговаривали, меня: «Зачем ты выб­рал название «Русский фильм», придумай что-нибудь другое, не дразни никого». Я принципиально избрал это название.

Но вот — создан киноцентр, а что делать дальше? На создание кино нет средств. Так и появил­ся кинофестиваль «Золотой Витязь».

— Да, это было время, когда слово «русский» счи­талось чуть ли не ругательством. Помню, для того чтобы утвердить название созданного в Самаре нового литературного журнала «Русское эхо» его создателям пришлось выдержать просто невиданный по мощности прессинг различных лжедемократов…

— Как только мы осознанно сделали попытку про­ведения кинофестиваля, за месяц удалось собрать 7 стран, 14 конкурсных и 15 внеконкурсных фильмов. Неожиданно для нас самих всё у нас получилось, и уже у истоков кинофорума Господь поправил нас: изменилось название, и кинофорум стал не русским национальным, как я задумывал, а всеславянским, который открывался в дни празднования славянской культуры и письменности.

— Каким был десятый кинофестиваль?

—  Я считаю десятый «Золотой Витязь» нашим на­чалом, как это ни странно, ведь десять лет — это уже целая история в нашей жизни, и мы уже начали со­здавать музей кинофестиваля. Но я считаю, что именно с десятого произошёл качественный рывок на новые позиции и рубежи, откуда мы уже должны идти в наступление, и путь «Золотого Витязя» должен удив­лять, радовать, обнадеживать тех, кто хочет, чтобы на экране утверждался нравственный идеал.

— Расширилась ли география участников кинофорума?

— Естественно, расширилась, и настолько, что к нам уже едут тридцать стран. В этот раз мы показывали уже 200 конкурсных фильмов, поскольку у нас есть номинации: конкурс художественных фильмов, кон­курс документальных фильмов, сценарный конкурс, конкурс видеофильмов, конкурс анимационных филь­мов и конкурс студенческих и дебютных фильмов.

— Почему местом проведения десятого «Золотого Витязя» стал город Тамбов?

— Этот вопрос мне задают каждый год: почему в При­днестровье, почему в Сербии, почему в Минске, поче­му в Смоленске? А всё происходит по промыслу Божию. Я предполагаю один город, а он бывает, порой, не готов принять нас, а ждут нас в Сербии. А что касается Тамбова, то ещё перед отъездом туда была пресс-конференция, где я отвечал так: «Потому что мы в октябре прошлого года побывали в Тамбове на «Эхе «Золотого Витязя», где мы увидели переполнен­ные залы, профессионализм администрации Тамбовской области, устроившей из «Эха» настоящий кино­фестиваль. Приехало 6 стран, 23 участника, были за­действованы все города Тамбовской области, причём на таком уровне уважения к нам, что мы поняли — от добра добра не ищут. И сочли возможным, при вза­имном желании с администрацией Тамбовской обла­сти, провести кинофорум «Золотой Витязь» в этом году на Тамбовской земле. И мы не обманулись». Но теперь я бы ответил иначе, добавив, что лишь там я узнал, что это родина моих предков, попав на реку Ворону, о которой мне рассказывал отец, как о реке детства. Ещё я узнал, что город Борисоглебск был в Тамбовской губернии, то есть я приехал на родину и, может быть, поэтому и появится на Тамбовской зем­ле Российский национальный киноцентр.

— Эта идея родилась в дни кинофестиваля?

— Её можно считать итогом кинофестиваля, ведь с администрацией Тамбовской области был подписан договор о создании на Тамбовской земле подобного киноцентра, где будут свои киностудия, киноакадемия, ки­нозалы и вся региональная киноиндустрия (я не буду пугать тем, что это такое всероссийское дело, но это дело будет начато на Тамбовской земле). Мэры всех крупнейших городов Тамбовской области заверили меня, что в каждом городе появятся кинотеатры, гото­вые к показу наших фильмов, и мы начнём с Тамбов­ской губернии прокат того, что нужно показывать лю­дям, ибо в нашей коллекции за десять лет накопилось 1700 фильмов, показанных на конкурсном экране.

— Получается, что жизнь сама подсказывает, в ка­ком направлении двигаться дальше. Обнаружил ли кинофестиваль в современном кинематографе какие-то общие тенденции?

— Дело в том, что то, чем занимается «Золотой Ви­тязь», — это принципиально другой подход. От рожде­ния сто лет тому назад у кинематографа было два пути — или к Богу, или к дьяволу; или поднимать душу, или окунуться в рынок и непотребство. Кинематограф, глав­ным образом, пошёл по второму пути, хотя, конечно, были, есть и будут подвижники, их не так много, но они —  ориентир для кинематографа мирового. Так что, у нас — принципиально другой путь, другой поток — духовный, поэтому так тепло любому человеку, попав­шему на наш кинофестиваль, будь то поляк, китаец, казах, еврей, татарин, ему уютно. Причём поначалу представители разных народов к нам едут с опаской, мол, как это так — кинофестиваль славянских и право­славных народов — это что-то отдельное. Не отдельное, потому что для нас руководством служит мысль Ивана Александровича Ильина, который говорил о том, что каждый художник ищет совершенства, и этот поиск приводит его к Христовым заповедям. Каждый худож­ник делает дело религиозное, несмотря на то, к какой он конфессии принадлежит. Поэтому уютно всем этим людям, о ком я говорю. И Япония к нам едет, и Мон­голия, и Италия, и Австралия, и Америка, и Нидерланды, и Фран­ция, и Англия, и Германия…

— Фестиваль получил мировой резонанс, из рос­сийского форума вырос во всемирный.

— Конечно, но не каждого мы принимаем, а только те фильмы, чьи идеи соответствуют нашему духу.

— Какие фильмы десятого кинофорума «Золотой Витязь» лично вам запали в душу?

— Продемонстрированные работы мне все нравятся. «В августе 44-го» Михаила Пташука — блистательная работа, советский фильм в лучших традициях, снятый на американской плёнке прекрасной техникой. Очень достойно явлены как бы новые русские герои. «Луной был полон сад» моего любимого режиссёра Виталия Мельникова (я у него трижды играл). Блестящая совре­менная работа с прекрасным актёрским ансамблем. Самые интересные работы бывают в конкурсе докумен­тальных и видеофильмов. Обычно в конкурсе участву­ют 25—30 документальных и 70—90 видеоработ. Есть просто шедевры, очень радует сербский кинематограф, у них есть документальные фильмы продолжительнос­тью 5—7 минут, достойные самых высоких наград. Без текста, лаконично, притчево, мудро.

— Есть ли у победителей шанс иметь широкий про­кат в нашей стране?

— Я неоднократно выходил на ведущие каналы телевидения с критикой их прокатной политики за то, что они подсовывают телезрителям порнографию, насилие, «мыло», и вносил предложение, в том числе и Михаилу Швыдкому, что мы можем им помочь и насытить телеканалы фильмами сроком на 3—4 года — 1700 названий, это будет дешевле для них и это будет то, что нужно нации —  однако воз и поныне там.

— А резонанс «Золотого Витязя» в мире вы ощущаете?

— Мы приобретаем популярность в ряде стран мира, самая большая популярность у нас в Югославии, где, как говорят сами сербы, о «Витязе» пишут больше, чем о Каннах и «Оскаре», а при поступлении в творчес­кие вузы в билетах есть вопросы о нашем кинофору­ме. Огромнейшая популярность у «Золотого Витязя» в Белоруссии, растёт интерес к нему на Украине, в Гру­зии, Польше, Греции, Болгарии.

— Ваше время, наверное, целиком уходит на фе­стивальные заботы, и всё-таки есть ли хоть какая-то возможность, чтобы оставаться при этом ещё и актёром и режиссёром?

—  Страсть к актёрскому делу у меня пропала давно, да её по-настоящему и не было никогда. Я не хотел быть актёром. Этого для меня всегда было мало. Я стал актёром в 13 лет, в 15 — попал в Театр им. Моссовета, где играл с Орловой, Марецкой, Мордвиновым. Я любил театральный азарт, увлечение, духовный подъём. Когда оканчивался спек­такль, я чуть не плакал, потому что оканчивалась эта жизнь, игра. Но всё равно внутренне я не поддерживал фразы актёров типа «я хотел бы умереть на театральных подмостках». У меня от первой роли в двенадцать лет появилась мечта стать режиссёром, я пошёл именно к этой цели. Потом на каком-то отрезке жизни я начал писать, лет в 18 стал поэтом, и если меня спрашивали: кто вы, прежде всего — актёр, режиссёр или поэт, я отвечал: поэт, потом режиссёр, а уже потом актёр. Актёрство для меня было всегда на последнем месте, а теперь вообще про­пало желание играть. Если я не поставлю фильм о Пушкине, то вообще не появлюсь на экране. Если по­ставлю, то буду играть. Я хотел бы поставить фильм о Пушкине по роману Юрия Сергеева «Княжий остров». Это блистательная книга, и если появится этот фильм, то с ним появится новый русский герой.

—  В нашем любимом советском отечестве был очень тесный контакт писателей и кинематографис­тов, многие шедевры кинематографа создавались на основе литературных произведений. Сейчас эта связь разорвана? Ощущаете ли Вы роль профессиональ­ных писателей в создании фильмов?

—  Тенденции такой нет, так как и у писателей, и у кинематографистов нет веры в то, что они осуществят эти проекты, нет финансовых возможностей. Видимо, время сейчас такое — не нашего духа. Сейчас время тех, о ком говорил Н.Языков: «Вам наши лучшие преданья / смешно, бессмысленно звучат. / Могучих прадедов деянья / вам ничего не говорят…» Пока эти люди пра­вят кинематографом, телевидением, культурой, у нас нет возможностей поставить никакую работу, я сам пишу сценарии, но, как автор и режиссёр, не могу осуществить свой главный замысел — поставить фильм о Пуш­кине, т.к. «Госкино» враждебно этой культуре.

— И в этих условиях выходом является «Золотой Витязь»?

— Все мои силы сейчас уходят на кинофестиваль, поскольку он стал движением. Он обязывает ко мно­гому. Хорошо, конечно, что на этом непростом пути нас многие понимают и поддерживают. Среди этих доброхотов должен отметить и Международный Фонд единства православных народов, чьи идеи близки участникам фестиваля. «Витязь» делает такие дела, что сдруживает города. Нас ждёт югославский город Пожиг, ему было обещано, что первое «Эхо «Золотого Витязя» всегда будет проходить там. На показ преми­рованных десятым фестивалем работ мы везём в Пожиг мэра города Кирсанова Тамбовской губернии для заключения договора о дружбе и сотрудничестве между Кирсановом и Пожигом. В недрах «Золотого витязя» три года назад создано Международное объе­динение кинематографистов славянских и православ­ных народов, куда входят 14 стран и 2700 членов союза. Я избран руководителем этого союза. Мы разработа­ли Программу спасения и развития национального ки­ноискусства славянских и православных народов, в ней, в частности, говорится: «Славянским и право­славным народам, вынесшим за прошедшие два тыся­челетия от Рождества Христова много горя, предсто­ит в третьем тысячелетии пережить свой звездный миг — осуществить уникальный гуманный экспери­мент, содержащийся в проекте «Кинематограф созидающего духа». Любовь, сострадание и возвышение души человека средствами киноискусства может ока­заться одним из самых светлых и созидательных ре­шений для всего человечества».

— Лицедейство, как известно, считается в право­славии грехом. Как в вас, верующем человеке, со­четается актёрская профессия и вера?

— Если актёрство православное, с молитвой, во бла­го души человека, то это хорошо. Я очень долго искал ответ на этот вопрос, общался со многими духовными лицами, и все отвечали по-разному. Вообще, к совре­менному кинематографу критически относятся не только священнослужители, но и все люди. Нынеш­ний кинематограф потерял доверие зрителей, он пу­гает, шокирует. Но один священник сказал мне: «Если вас сподобил Господь обрести вот этот окоп в борьбе за душу человека, то вы не только можете, вы должны работать. Экран — это оружие массового поражения или подъёма духа, указания путей спасения для лю­дей». Вот для того чтобы кинематограф стал спасением, и появился «Золотой Витязь», — как надежда не только для зрителей, но и для создателей. Потому что автор, ре­жиссёр и актёр в идеале являются зеркалом нации. И кинозеркало не должно быть кривым, пошлым, похот­ливым. За всё ответит человек, будь он создатель фильма, книги или роли. Мы должны помнить, что записано в Евангелии: «Невозможно не прийти в этот мир соблазну, но горе тому человеку, через которого соблазн приходит».

— Среди священнослужителей я неоднократно встречала бывших выпускников театральных вузов, не было ли у Вас мысли уйти в монастырь?

— Я занимаюсь тем делом, к которому я призван от рождения, от Господа. Когда я пришёл к старцам Троице-Сергиевой Лавры, то спрашивал благословения на открытие кинофорума «Золотой Витязь». Старец, по­глядев на меня, сказал: «Дьякона из тебя не получится». А на мой вопрос об открытии подобного дела, осенив меня крестом, ответил: «Попробуй. Если не получится — уходи». Я попробовал, и по молитвам старцев, и по благословению Святейшего Патриарха всё получается.

— Кинофестиваль находится в тесном духовном контакте с представителями Православной Церкви?

— В каждом жюри у нас работает представитель Церкви, чтобы авторы понимали, что оценка будет строгой.

— У вас есть ощущение, что отечественный кине­матограф начинает возрождаться?

— Конечно, есть ощущение, что кинематографисты задумались о том, чем они занимаются и к чему они привели страну. Но эти люди, приведшие кинематог­раф к полному краху, проголосовав за самоокупае­мость, расхитив киноиндустрию с её «Мосфильмом», киностудией им. Горького, теперь они уже сами говорят об ответственности кинематографиста, и один из последних пленумов Правления Союза кинемато­графистов был посвящен ответственности художника.

— И свою лепту в это прозрение, вразумление сбившихся, я думаю, внёс и «Золотой Витязь».

— С этим будут разбираться историки — с местом и ролью фестиваля в жизни общества и в жизни профессионального кинематографа. Но, естественно, он как-то влияет, потому что ещё несколько лет тому назад я не мог говорить о русских залах, а сейчас на пленуме я уже открыто говорю о Господе, о том, что пора выстраиваться вертикально, а не ползать по го­ризонтали. Хотя, естественно, это трудно приживает­ся, но всё равно есть уже кинематографисты, идущие нашим путем…